Наконец пятый кран вытаскивал их из этих люков совершенно белыми от жара, клал поочередно под
круглое колесо с острыми зубьями, вращавшееся чрезвычайно быстро на горизонтальной оси, и сорокапудовая стальная «штука» в течение пяти секунд разрезалась на две половины, как кусок мягкого пряника.
Неточные совпадения
И точно: час без малого
Последыш говорил!
Язык его не слушался:
Старик слюною брызгался,
Шипел! И так расстроился,
Что правый глаз задергало,
А левый вдруг расширился
И —
круглый, как у филина, —
Вертелся
колесом.
Права свои дворянские,
Веками освященные,
Заслуги, имя древнее
Помещик поминал,
Царевым гневом, Божиим
Грозил крестьянам, ежели
Взбунтуются они,
И накрепко приказывал,
Чтоб пустяков не думала,
Не баловалась вотчина,
А слушалась господ!
Кто мир нравственный уподобил
колесу, тот, сказав великую истину, не иное что, может быть, сделал, как взглянул на
круглый образ земли и других великих в пространстве носящихся тел, изрек только то, что зрел.
День был серый; сплошь покрытое осенними тучами небо отразилось в воде реки, придав ей холодный свинцовый отблеск. Блистая свежестью окраски, пароход плыл по одноцветному фону реки огромным, ярким пятном, и черный дым его дыхания тяжелой тучей стоял в воздухе. Белый, с розоватыми кожухами, ярко-красными
колесами, он легко резал носом холодную воду и разгонял ее к берегам, а стекла в
круглых окнах бортов и в окнах рубки ярко блестели, точно улыбаясь самодовольной, торжествующей улыбкой.
Евсей впервые видел так близко эту массу железа, она казалась ему живой, чувствующей и, властно привлекая к себе его внимание, возбуждала в нём враждебное и жуткое предчувствие. В памяти его ослепительно и угрожающе блестели огненные глаза,
круглые, лучистые, вертелись большие красные
колёса, блистал стальной рычаг, падая и поднимаясь, точно огромный нож…
Звуки эти все слышались ближе и ближе, и, наконец, в противоположной двери показалось высокое железное кресло с большими
колесами,
круглые ободы которых были тщательно обмотаны зеленой суконной покромкой.
Посуду
круглую: чашки, плошки, блюда в Заволжье на станках точат — один работник
колесо вертит, другой точит.
Что-то бесформенное и чудовищное, мутное и липкое тысячами толстых губ присасывалось к Юрасову, целовало его мокрыми нечистыми поцелуями, гоготало. И орало оно тысячами глоток, свистало, выло, клубилось по земле, как бешеное. Широкими
круглыми рожами представлялись
колеса, и сквозь бесстыжий смех, уносясь в пьяном вихре, каждое стучало и выло...
Подле нее стояла тележка о двух
колесах, в которую запряжена была оседланная гнедая лошадка с косматою гривою,
круглая, как шарик.
Теперь Тон-Тон был заправлен в конусообразное креслице на
колесах, с
круглым отверстием посредине, куда его вставляли; когда Тон-Тон падал в какую-нибудь сторону, кресло катилось и не давало ему упасть — и это называлось: он ходит.